Крабат: Легенды старой мельницы - Страница 41

Мастер оставался спокоен.

– Уйдешь ты или не уйдешь – решаю я. А ну-ка сядь и выслушай до конца!

Крабату нелегко было подчиниться. Может, прямо сейчас помериться силой с мельником? Но он овладел собой.

– Понимаю! Ты взволнован моим предложением. Даю тебе время обдумать.

– К чему? Все равно откажусь.

– Жаль! – Мастер глядел на Крабата, качая головой. – Раз тебя не устраивает мое предложение, значит – смерть! В сарае уже стоит гроб.

– Для кого? Это мы еще посмотрим!

Мастер и бровью не повел.

– Ты, похоже, на что-то надеешься? А тебе известно, что будет потом?

– Да! Колдовать я больше не буду.

– И ты готов пойти на это? – Мастер немного помолчал, откинулся в кресле, задумался. – Ладно! Даю восемь дней. Уж я позабочусь, чтобы ты почувствовал, что значит – жить без волшебства. Все, чему ты здесь у меня научился, ты забудешь сию же минуту. А в предпоследний вечер этого года я спрошу тебя еще раз. Посмотрим, что ты ответишь!

ПОД НОВЫЙ ГОД

Это была невыносимо тяжелая неделя, – Крабат вспомнил первые дни на мельнице. Каждый мешок весил пять пудов, как ему и полагалось, а его надо было тащить из амбара на мельницу, с мельницы в амбар. Крабат валился с ног, а добравшись до постели, никак не мог заснуть. Кто владеет волшебством, может закрыть глаза, пробормотать заклинание – и спи себе сколько влезет, глубоко и спокойно!

Наверное, это измучит меня больше всего, думал Крабат.

Когда же он в конце концов засыпал, налетали мучительные сны – не трудно догадаться, откуда.

Крабат в разорванной одежде тянет за веревку повозку с камнями. Передвигается через силу, каждый шаг дается с трудом. Стоит одуряющая жара. Хочется пить, горло пересохло от жажды. Ни колодца, ни деревца, ни тени. Проклятая повозка! Он должен доставить ее в Каменец, торговцу скотом. За нищенскую плату. С тех пор как случилась беда – правая рука угодила в дробилку, – он рад любой работе, какую ему дают. Жить ведь на что-то надо! Вот он и тащится с тележкой, полной камней, и слышит знакомый хриплый голос: «Ну что? Хорошо быть калекой, Крабат? Не лучше ли было б послушать меня и стать моим преемником в Козельбрухе? А сейчас ты сказал бы „нет“?» Что это, слова Мастера или его собственные мысли? Ах вот оно что: он думает голосом и словами Мастера...

Каждую ночь Крабату снилась его страшная судьба. То он стар и болен, то, невинный, сидит в темнице, в глубоком подземелье, то лежит в поле смертельно раненный, истекая кровью. И каждый раз он себя спрашивал голосом Мастера: «Ты и сейчас сказал бы „нет“, Крабат?»

Сам Мастер явился во сне всего лишь раз, в последнюю ночь.

Крабат превратился в коня, чтобы облегчить участь Юро. Мастер в одежде польского пана заплатил за него на рынке в Витихенау сто гульденов, купил вместе с седлом и уздечкой. Безжалостно гонит Мастер вороного коня напрямик через изгороди и канавы, по полям и холмам, через заросли и болота.

«Помни, что я – Мастер!»

Бьет куда попало кнутом, вонзает шпоры.

«Я тебе покажу!»

«В галоп! Налево! Направо!»

Незнакомая деревня. Мастер рванул удила. Остановились у кузницы.

«Эй, кузнец, где ты, черт подери!»

Выбежал кузнец.

Вытирая руки о фартук, спрашивает, чего желает господин.

Мастер соскочил с седла.

– Подковать рысака! Раскаленным железом!

Кузнец не поверил своим ушам.

– Раскаленным?..

– Тебе что, дважды повторять? Пусть шибче бегает!

– Эй, Бартек! – позвал кузнец своего ученика. – Подержи-ка коня его милости!

Веснушчатый мальчуган мог бы быть братом Лобоша, так похож!

– Возьми кусок железа потяжелей! – приказывает Мастер. – Покажи-ка, что у тебя там есть!

Кузнец повел Мастера в кузницу, парнишка тем временем сдерживает коня, шепча ему по-сорбски:

– Спокойнее, лошадка, спокойнее. Ты вся дрожишь!

Крабат потерся о плечо мальчика. Если бы тот снял уздечку, можно было бы попытаться...

Парнишка заметил кровь на его ухе – натер ремень узды.

– Обожди-ка, я ослаблю! Он ослабляет ремень, сдвигает уздечку с уха коня.

Крабат, освободившись от уздечки, тут же превратился в ворона. Каркая, поднялся в небо, полетел в Шварцкольм. Над деревней сияет солнышко, внизу, у колодца, стоит Певунья с корзинкой в руках – кормит кур. Вдруг – тень! Крик ястреба! «Мастер!» Камнем бросился Крабат в колодец, обернулся рыбой.

Спасен?

Слишком поздно он понял, что отсюда нет выхода! Напряг все силы, чтобы внушить девушке: «Певунья, помоги мне выбраться из колодца!» Девушка опустила руку в воду. Крабат вынырнул на поверхность золотым колечком на ее пальце.

У колодца, откуда ни возьмись, одноглазый барин в красном польском костюме для верховой езды. Серебряная шнуровка, черный позумент.

– Скажи-ка, девушка, откуда у тебя такое чудесное кольцо? Ну-ка, покажи!

Он уже протягивает руку.

Крабат скользнул с пальца Певуньи в корзину, обернулся ячменным зернышком. Она сыплет курам зерно. Бросила горсть – и он на земле, у ее ног.

Польский пан исчез. Черный, как смоль, одноглазый петух поспешно клюет зерно. Но Крабат его быстрее. Обернувшись лисой, кидается на петуха, перегрызает горло. Солома хрустит у него на зубах, сухая солома, труха.

Крабат проснулся весь в поту, долго не мог успокоиться. То, что во сне он одолел Мастера, было как счастливый знак. Теперь ему стало ясно: дни Мастера сочтены, и это он, Крабат, положит конец его козням, победит злую силу.

Вечером Крабат пришел в комнату Мастера.